В продолжение темы об ошибках. В прошлое воскресенье случился со мной казус. Трезвым я был!!! Видимо, поэтому так и случилось. Вся база до сих пор ржет. А кто не видел, просит рассказать…
Теплый июльский день неумолимо клонился к вечеру, и подходило к концу наше недолгое воскресное путешествие. Катер неспешно скользил по спокойной вечерней Чусовой, вот уже остался справа мыс Стрелка, – как раз то место, где она впадает в касавицу-Каму. Напористо урчал мотор, оставляя за кормой едва различимый белый бурун от винта. Уставшие от купания детишки негромко переговаривались в носовой каюте, обучая друг дружку игре то в шашки, то в лото, взрослые допивали вечерний кофе в ходовой рубке, уже обдумывая завтрашние трудовые подвиги.
И вот уже база встречает нас многоголосым гомоном многочисленных пришедших из походов компаний и радостным лаем бегающих рядом местных собачушек, уже предвкушающих обильный ужин из всего того, что капитаны привезли им в качестве гостинцев. Вопреки ожиданиям, никто из соседей не встретил нас на пирсе, дабы принять давно приготовленные швартовы, очевидно, еще не вернулись с поездок выходного дня. «Что ж, справимся, все это мы уже проходили, и не один десяток раз, какая проблема?»
Дневная, да, впрочем, и вечерняя жара заставляет нас раздеваться, нынешнее лето, в отличие от пяти предыдущих, слава Богу, нас балует! Именно поэтому в столь неподобающем виде – а кроме трусов на мне ничего не было – я и вышел на протопчину, чтоб спрыгнуть на пирс и поставить в стойло наш уставший за выходные работягу-транспорт. Но легкое дуновение ветерка в момент швартовки заставило корму уйти чуть в сторону от пирса, корабль начало разворачивать, и несложный, на первый взгляд, маневр приобрел несколько более серьезную окраску: прыгать надо было не в открытое ограждение с протопчины, а с носа. «Эх, где наша не пропадала!» – и я перекинул одну ногу через леер, поднатужился и… прыгнул.
Дальнейшие события развивались настолько стремительно, что их описание занимает гораздо большее время, нежели то, в течение которого они происходили. Мозг уже находился в затяжном прыжке, словно спортсмен в момент отталкивания от планки. Мозг! Но не тело. Вот же незадача! В этот самый момент мои большие раздувастые семейные трусы предательски зацепляются за шпингалет, который служит для открывания носовой части леерного ограждения. Ну, кто же шьет такие крепкие трусы! Ну, почему они оказались не слишком китайскими и не порвались сразу, давая телу продолжить свой всего лишь метровый полет с леера на пирс! В общем, сел я со всего маху на леер тем самым местом, что находится между ног у каждого настоящего мужчины...
Далее с истошными криками, суть которых ввиду своей нецензурности не может быть передана в моем повествовании, я перевалился за борт, но, вопреки моим ожиданиям, не упал, а за трусы повесился на этом злосчастном шпингалете! В тот момент, наверно, я испытывал те же ощущения, что испытывал Буратино, будучи подвешенным за курточку, так старательно сшитую ему папой Карло в знаменитом бестселлере Карло Коллоди. И так и висел бы, но на этом история отнюдь не закончилась! В этот момент шпингалет подался вниз, освобождая замок леерного ограждения, оно, в свою очередь, открылось, и я полетел далее вниз навстречу волне, навстречу этой спасительной прохладной влаге. Трусы к тому моменту уже порвались пополам от пупа до трещины в моей многострадальной пятой точке, но так и не сорвались со шпингалета, не давая мне упасть. Извернувшись, я все-таки умудрился дотянуться до места их крепления и, наконец-то, дорвав ставшие столь ненавистными, трусы, с упоением шлепнулся в воду, которая еще долго кипела вокруг моих принадлежностей, позволяющих считать себя мужчиной, подобно кипящему карбиду, брошенному в лужицу дождевой воды еще в далеком, но незабываемом детстве.
Мой друг и бессменный компаньон, наблюдающий всю эту комедию с места рулевого, несомненно, был, как бы это сказать помягче, несколько обескуражен происходящим. Его глаза по мере развития событий становились все больше и больше, и к моменту кульминации готовы были вылезти из орбит! И, тем ни менее, сила воли и ежедневная работа над собой не позволили ему ни впасть в панику, ни умереть со смеха, и еще до моего падения он уже успел дать задний ход, чтоб гребной винт не порубал на сотни маленьких кусочков мое многострадальное измученное тело…
